«Пожалуйста, позвольте мне жить, позвольте мне родить моего ребенка!»

Сегодня 48 лет со дня убийства Шэрон Тейт.
Их с Романом ребенку исполнилось бы 48 лет в конце августа.
Шэрон Тейт в этом году исполнилось бы 74 года.

Я даже не хочу проверять, сколько раз я поминала ее 9 августа.
Пусть будет снова...
Какие-то фотографии точно новые. И что-то из цитат. И из текста, хотя те же чувства.
Люблю ее. Люблю их.
У меня в "Gala-Биографии" выходила статья о них. Но этого мне мало - за столько лет любви.
Когда-то я мечтала написать книгу о них двоих. Но теперь ясно, что сам по себе Полански со всеми своими сексуальными приключениями должен быть главным героем книги, а Шэрон - три главы: "Бал вампиров", "Семейная жизнь", "Убийство на Сьело-Драйв".
Теперь я думаю о книге биографий "Слишком молоды, чтобы умереть". Пока в очень отдаленном будущем, у меня слишком много книжных планов... Но там была бы большая глава про мою Шэрон. Именно про нее, а Полански - рядом. Молодой, порочный, но еще не преступник, тот Полански, который снимал мои любимые фильмы.

Шэрон Тейт была кинозвездой. Не первого эшелона, но у нее был шанс: она была фантастически красива.
Мне Шэрон Тейт кажется одной из самых красивых женщин в мире, которых когда-либо запечатлели на фото- и кинопленке.
Я влюбилась в ее лицо, в ее красоту, когда увидела ее впервые в фильме «Бал вампиров».

А потом в старом, черно-белом сериале «Величайшие преступления ХХ века».
Тогда же я ужаснулась и этому преступлению: действительно, из совершенных не в военное время, это убийство показалось мне самым ужасным.
Быть может, потому, то она была так молода, так красива, она через две недели должна была стать матерью, и убийство было таким жестоким…

Фильмов Полански я тогда еще не знала. Это потом он станет моим любимым режиссером. И это никак не связано с Шэрон, а сугубо с тем, какое кино он снимае􀑀 и как.
Я убеждена, что Роман Полански был (и остается) одним из величайших кинорежиссеров ХХ века.
А ту пору он был молод (хоть и старше жены на десять лет), весел, настояший плейбой, не считающий нужным хранить верность жене…
И все же он очень ее любил.

Однажды Шэрон попросила мужа описать его идеал женщины. Наверное, для того, чтобы постараться соответствовать этому идеалу. И она очень удивилась, когда Роман ответил: «Ты».
«– Брось! – засмеялась она.
– Я серьезно.
– Чего бы ты от меня еще хотел?
– Ничего, – ответил я совершенно откровенно. – Я не хочу, чтобы ты хоть как-то менялась…»
Шэрон рассказала об этом своей лучшей подруге Сэнди Теннант. И та позже вспоминала об этом с мистическим ужасом. Ведь пожелание Романа исполнилось: Шэрон не суждено было измениться. Мертвые навсегда остаются молодыми… И любимыми.

Шэрон Тейт родилась в семье военного и домохозяйки.
Полковник военной разведки Пол Тейт всегда гордился красотой своей жены Дорис Уиллет: им часто приходилось менять место жительства, переезжать с одной базы на другую, и везде Дорис становилась бесспорной королевой красоты. Они жили на базе близ Далласа, штат Техас, когда Дорис забеременела и 24 января 1943 года родила девочку, окрещенную Шэрон Мэри. Уже в три месяца эта малышка поражала фантастической красотой. Таких детей часто рисуют, но в реальной жизни они редко встречаются. В шесть месяцев она выиграла свой первый конкурс красоты «Маленькая мисс Техас»: матери хотелось похвалиться перед всеми дочкой. Тогда Пол не воспрепятствовал, но в будущем он запретил Дорис подавать заявки на участие Шэрон в детских конкурсах красоты. Пол считал, что эти конкурсы вредны для психики девочек, тем более для такой застенчивой и ранимой малышки, какой была их Шэрон. А главное – от конкурсов красоты прямой путь в шоу-бизнес, а его Пол просто ненавидел!
И все же Шэрон стала актрисой.

Шэрон Тейт в детстве.

Юная Шэрон с сестрами Дорис и Патрисией.

Шэрон с отцом.

Шэрон и Роман познакомились во время съемок фильма «Неустрашимые убийцы вампиров» (в прокате – «Бал вампиров»). Сначала не слишком друг другу понравились. Потом случилась страсть. Потом – любовь. Они поженились.

Это фото сделал Роман в 1967 году, в разгар их любви. Шэрон нравилась ему без парадного макияжа.
Далее - фото с их свадьбы в Лондоне.

Домашнее фото. Роман любил снимать Шэрон в спальне, даже спящую...

Шэрон была беременна, когда погибла.
Ребенок должен был родиться в конце августа 1969 года. Шэрон с Романом решили, что если это будет мальчик, его назовут Пол Ричард – в честь обоих дедушек. Конец весны супруги провели в Европе. Именно там сделаны самые прекрасные и трогательные фотографии беременной Шэрон, лежащей на полу в окружении детских вещичек или баюкающей руками свой отяжелевший от беременности живот. Но потом она решила вернуться, чтобы рожать в Америке. А Роман остался в Лондоне: он готовился к съемкам фильма «День Дельфина».

Когда они прощались, Шэрон прижалась к мужу так, чтобы он ощутил ее живот, ребенка в ее животе… А у него вдруг мелькнула мысль: «А ведь ты можешь ее больше не увидеть».
Роман счел эту мысль нелепой и поспешил отогнать. Он не мог допустить, чтобы что-то, даже дурное предчувствие омрачило его абсолютное счастье.
Тем летом 1969 года Полански чувствовал себя так, словно стоял на вершине мира:
«У меня была любимая жена, скоро должен был быть ребенок. Я был еще достаточно молод, чтобы ощутить, что вот оно, счастье, здесь, рядом, а не где-то за углом или в воспоминаниях».
Отсутствие жены развязало Роману руки, и он вовсю отрывался на вечеринках с кокаином и доступными девушками – а в Лондоне конца 60-х было очень много доступных девушек! Роман то и дело переносил срок своего возвращения.
Шэрон тосковала в разлуке, боялась, что ребенок родится раньше времени, что она умрет родами и больше не увидит мужа. Она часто звонила ему за океан, а его только раздражали эти звонки, отвлекавшие от веселья.

18 августа у Романа был день рождения. Шэрон разослала приглашения на вечеринку и тревожилась, успеет ли он вернуться. К тому же до родов оставалось всего две недели. В Лос-Анджелесе стояла жара, Шэрон скверно себя чувствовала, почти не спала. Ее старались поддержать, как могли, семья – мать и сестры – и многочисленные друзья. В ночь с 8 на 9 августа 1969 года в доме Полански заночевали Джей Сэбринг, Абигайл Фолджерс и Войтек Фриковски.

Винсент Буглиоси, из книги «Хелтер-Скелтер»
«9 августа 1969 года, суббота
Как потом скажет кто-то из убийц, ночь выдалась настолько тихой, что вот-вот — и услышишь звон кубиков льда в коктейлях у людей, живущих вдоль каньона.
Каньоны над Голливудом и Беверли-Хиллз творят со звуком нечто странное. Шум, отчетливо слышимый за милю, вполне может оказаться совершенно не различим с расстояния в несколько сотен футов».

Роман обещал приехать через два дня, хотя Шэрон была уверена, что он опять перенесет возвращение. Но вернуться ему пришлось даже раньше, потому что в эту ночь в дом на Сьело-Драйв ворвались сектанты, поклонявшиеся Иисусу-Сатане – Чарльзу Мэнсону. Они с невероятной, изуверской жестокостью убили всех, включая случайного гостя, приехавшего к сторожу, и крохотного йоркширского терьера – собачку Шэрон.
Джэй пытался защитить Шэрон, бросался на убийц и был застрелен.
Шэрон умоляла пощадить ее. «Позвольте мне родить моего ребенка!» – кричала она своим убийцам. Ее не пощадили. Один из молодых преступников, Чарльз Уотсон держал ее, пока двадцатилетняя Сьюзен Эткинс вонзала нож в шею и грудь Шэрон, нанеся 16 ран, в частности попыталась вспороть живот, чтобы вытащить ребенка, но нож воткнулся в лобковую кость. Они не задели ребенка ножом. Пол-Ричард жил еще несколько минут.

Из показаний полицейских Вайзенханта и Барбриджа, первыми прибывших на место преступления:
«Женщина была молода, светловолоса и явно беременна. Лежала на левом боку, прямо перед диваном, с подобранными к животу ногами — в позе зародыша. На ней был яркий пляжный комплект: бикини — бюстгальтер и трусики; цветочный мотив на ткани практически неразличим из-за крови, покрывшей, казалось, все тело. Вокруг шеи лежащей дважды обернута белая нейлоновая веревка: один конец тянется вверх, к потолочной балке, второй — в сторону, к еще одному, на сей раз мужскому, телу футах в четырех.
И вновь веревка дважды обматывала шею мужчины; свободный конец уходил под тело и обрывался в нескольких футах с другой стороны. Окровавленное полотенце, наброшенное на лицо, скрывало черты. Он был невысок, около пяти футов шести дюймов, и лежал на правом боку, с поднесенными к голове руками, словно бы все еще защищаясь от ударов. Его одежда — синяя рубашка, белые брюки в черную продольную полоску, широкий стильный ремень, черные ботинки — насквозь пропитана кровью».

…Когда в Лондоне зазвонил телефон, Роман с друзьями собирался на вечеринку. Он проворчал: «Ну вот, звонит Шэрон, чтобы заедать мне жизнь».
Но звонила не Шэрон. Это был Билл Теннант, муж Сэнди, ее лучшей подруги.
– Роман, в доме беда.
– В чьем доме? – переспросил Роман.
– В вашем. Шэрон мертва. Войтек мертв, и Гибби, и Джэй – все мертвы.
«Нет, нет, нет», – бормотал Роман: не в трубку, а сам себе. Он пытался представить себе, что же произошло. Стихийное бедствие, горная лавина, неведомо откуда обрушившаяся на их дом в Сьело-Драйв?.. Если они погребены, то, возможно, хоть кто-то уцелел? Может, еще есть шанс спасти хоть кого-нибудь? «Господи, Боже милосердный, сделай так, чтобы Шэрон осталась в живых!»
– Роман, их убили, – сказал Билл Теннант и заплакал.
От всего последующего у Романа остались какие-то смутные воспоминания, да и то – больше благодаря рассказам друзей. Он был оглушен, он не ощущал себя и не сознавал происходящего. Все время стонал: «Нет, нет!» Бил кулаками в стену, пока не разбил руки в кровь, потом принялся биться об стену головой. Друзья оттащили его, держали до приезда врача. Он кричал по-польски: «Знала ли она, как я любил ее?! Знала?! Знала?!»

Винсент Буглиоси, из книги «Хелтер-Скелтер»:
«Узнав об убийствах, коронер округа Лос-Анджелес Томас Ногучи попросил полицейских не прикасаться к телам, пока их не осмотрит представитель его ведомства. Заместитель коронера Джон Финкен прибыл на место около 13:45, сам же Ногучи обещал приехать позже. Финкен официально подтвердил наступление смерти; измерил температуру тел и воздуха (к 14 часам на лужайке было 94 градуса по Фаренгейту, в доме — 83 градуса) и разрезал веревку, соединявшую тела Тейт и Себринга; куски веревки получили следователи, чтобы попытаться установить, где она была сделана и продана. Это был белый трехжильный нейлон; общая длина веревки составила 43 фута 8 дюймов. Гранадо взял пробы крови, но не выявлял подгрупп, вновь предположив очевидное. Финкен также снял с тел жертв личные вещи. Шарон Тейт-Полански: обручальное кольцо желтого металла, серьги. Джей Себринг: наручные часы Картье”, позже оцененные в полторы тысячи долларов. Джон Доу 85: наручные часы “Люцерн”, бумажник с различными бумагами, но никакого удостоверения личности. Абигайль Фольгер и Войтек Фрайковски: личные вещи отсутствуют. После того как на кисти жертв были надеты пластиковые мешки (для предохранения от утраты волосков или частиц кожи, которые могли остаться под ногтями жертв во время борьбы с убийцами), Финкен помог накрыть тела и укрепить их на тележках-носилках для размещения в машинах “скорой помощи”, которые доставят их в морг при Дворце юстиции, в центре Лос-Анджелеса».

Аутопсия:
Шарон Мария Полански, 1005 °Cиэло-драйв. Белая, женщина, 26 лет, 5 футов 3 дюйма, 135 фунтов, светлые волосы, карие глаза. Профессия жертвы — актриса. Причина смерти: множественные ножевые ранения груди и спины, задевшие сердце, легкие и печень, вызвав обильное кровотечение. Жертва получила шестнадцать ножевых ран, пять из которых сами по себе могли оказаться смертельными.

Роман был полностью сломлен, он плакал на похоронах, цепляясь за руку Дорис Тейт. Он не мог думать ни о чем, кроме одного: вон в том закрытом гробу – тело Шэрон. Роман все время вспоминал о шраме на ее левой коленке.
“Это был маленький белый шрам, оставшийся после операции на хрящике, после того, как Шэрон упала, катаясь на лыжах. Все время службы я только и делал, что представлял себе этот шрам, которого больше никогда уже не увижу».

Роман в день похорон не может выйти из машины.

Дорис Тейт, мать Шэрон, успокаивает и уговаривает его.

Патрисия, сестра Шэрон, Дорис, ее мать, Роман Полански на похоронах.

Только после смерти жены он понял, как много она для него значит. Так чаще всего и бывает… Но что-либо исправить было уже невозможно.
Он пытался сам провести расследование, найти преступников… Как позже Полански признавался, он был на грани безумия. Но если бы не потребность выяснить, что же произошло, а главное – найти и покарать виновных, Роман, возможно, просто не выжил бы, не смог выбраться из тумана, в котором пребывал с того момента, когда узнал о смерти Шэрон. Роман настоял на том, чтобы пообещать 25 тысяч долларов вознаграждения всякому, кто предоставит информацию, способную помочь аресту и вынесению приговора.

Шэрон Тейт в дверях своего нового дома на Сьело-Драйв.

Первое посещение Романом дома после убийства... На двери кровью его жены написано PIG. На пороге - кровь его друзей, Абигайл Фолджерс и Войтека Фриковски.

Роман в спальне Шэрон, где ничего не изменилось с того момента, как убийцы схватили Шэрон и стащили по лестнице, чтобы убить в гостиной.

Прикроватный столик Шэрон. Видна свадебная фотография в рамке.

Следствие шло полгода, не раз заходило в тупик. И раскрыто было случайно, когда одна из убийц, Сьюзен Эткинс была арестована за проституцию и воровство. Оказавшись в одной камере с наркоманкой Шелли Нэделл, Сьюзен прониклась к ней симпатией и рассказала ей о «семье» Чарльза Мэнсона.
«Семья» Мэнсона – так называли они себя, потому что все состояли в «супружеских» отношениях и вместе с тем любили друг друга братской любовью, а Чарльза Мэнсона почитали как отца и учителя, — жила на заброшенном ранчо. Питались тем, что находили на свалке или что им удавалось украсть. Курили травку, танцевали голыми при луне, предавались свальному греху. Слушали песни и проповеди Мэнсона, называвшего себя «Сатаной-Искупителем», чем-то средним между Антихристом и Иисусом, явившимся, дабы провозвестить крушение старого мира и спасти тех, кто еще может быть спасен. Мэнсон уверял, что вскоре начнется великая война между расами, в которой победят в этой войне черные. Они уничтожат белую расу на всей земле, и уцелеют только сам Мэнсон и те, кто пойдет за ним. Затем черные присоединятся к «семье», и таким образом она увеличится до 144 тысяч членов (так называемых избранных – их количество Мэнсон вычислил исходя из библейского упоминания о двенадцати израильских племенах, в каждом из которых было по двенадцать тысяч соплеменников). И Мэнсон с приближенными будет властвовать над всей планетой. Но при всем этом черные, по мнению Чарли, нуждались в том, чтобы их помочь и направить. Нужно было сделать первый шаг – и тогда наверняка начнется «шурум-бурум». Ночью 8 августа 1969 года Мэнсон отправил на задание четырех членов «семьи»: они должны были убить кого-то, все равно кого, и принести доказательства своих преступлений. Сьюзен Эткинс, бывшая певица церковного хора, Патриция Кренвинкл, когда-то работавшая секретаршей, бывший спортсмен Чарльз Уотсон и беременная хиппи Линда Касабьян, которая впоследствии стала главной свидетельницей обвинения (она не принимала участия в убийствах, поскольку ей стало плохо от вида крови) оделись в черное и поехали в самый престижный район Лос-Анджелеса.
…Эткинс агитировала соседку по камере вступить в «семью» Мэнсона, рассказывая о царящей в ней атмосфере братской любви и о замечательных развлечениях, лучшим из коих считала устроение кровавого «шурум-бурума» «этим зажравшимся сонным свиньям». Рассказала она и об убийстве Шэрон Тейт, правда, не называя никаких имен. Но даже наркоманка Шелли поняла, о ком идет речь: эту жуткую историю в Америке знали все, причем в мельчайших подробностях. Шелли Нэделл выдала Сьюзен Эткинс полиции не только из желания получить обещанную Романом награду, но и из страха перед сокамерницей и стоящим за ней «сатаной-искупителем» Мэнсоном. Сделав сообщение, Шелли Нэделл попросила, чтобы ее перевели в другую камеру. Имя ее скрывалось от печати, пока не была арестована вся «семья» Мэнсона.
Роман не был на суде. Он не вынес бы хвастливых и самодовольных рассказов «девушек Мэнсона» о совершенных убийствах. О том, как они веселились, перекинув через балку веревку, обмотанную вокруг шеи Шэрон, и тянули, заставляя беременную женщину подниматься на цыпочки, чтобы глотнуть хоть немного воздуха. О том, как Шэрон кричала убийцам: «Пожалуйста, позвольте мне жить, позвольте мне родить моего ребенка!» – и как Сьюзен Эткинс наслаждалась, вонзая в нее нож.
«Было такое прекрасное ощущение, – с сияющей улыбкой сообщила молоденькая убийца. – Когда я ударила ее ножом первый раз и она закричала, во мне все перевернулось... Я ударила еще раз. И вонзала в нее нож, пока она не замолчала. Это было похоже на сексуальное удовлетворение. Особенно когда видишь кровь. Это даже лучше, чем оргазм».
Не вынес бы Полански и открытого сочувствия им сердобольной публики. Бедняжки так молоды, они просто заблуждались, надо дать им еще один шанс, надо помочь этим заблудшим детям, а не наказывать их! Даже много повидавший прокурор Винсент Буглиоси был потрясен... Отец Шэрон пытался пронести в зал суда револьвер, чтобы перестрелять убийц дочери. Но охранники что-то заподозрили, обыскали полковника Тейта и изъяли оружие.
Впрочем, «бедных деток» во главе с самим Мэнсоном все-таки приговорили к смертной казни. Но им повезло: пока оформлялись необходимые бумаги, смертная казнь в Калифорнии была отменена.
«После смерти Шэрон у меня и правда было сильное желание сдаться. Но я просто выжил. Просто такой уродился, – скажет Роман Полански в интервью для «Esquire» спустя сорок лет. – Смерть Шэрон – единственный важный водораздел в моей жизни. До нее я плыл по бескрайнему спокойному морю надежд и оптимизма. После же, как бы мне ни становилось хорошо, я чувствовал себя виноватым».

На протяжении многих десятилетий члены «семьи Мэнсона» подавали аппеляции о досрочном освобождении, а родные Шэрон Тейт сражались за то, чтобы убийцам ее дочери и внука, да и всем прочим нелюдям ни при каких обстоятельствах не мог быть изменен срок наказания. Они основали «Коалицию по обеспечению равных прав потерпевшего в целях улучшения прав жертв преступлений и оказанию помощи жертвам насильственных преступлений».
Дорис Тейт заявляла, что хотела бы, чтобы ее дочь из жертвы убийства превратилась в символ отмщения за всех невинных жертв. Она общалась с судьями и адвокатами, с родными других жертв и даже приходила в тюрьмы к преступникам, которых вот-вот должны были освободить, – нет, не к членам банды Мэнсона, к другим убийцам, дождавшимся-таки от государства помилования! – и рассказывала им о своей дочери и о страданиях, которые из-за ее гибели перенесла вся семья.
Дорис принадлежат слова о том, что убивая одного члена семьи, ты убиваешь вместе с ним и всех его родных… Ее не стало в 1992 году. Знамя борьбы за права жертв преступлений приняла младшая сестра Шэрон, Патрисия, но 2000 году она скончалась от рака груди. В 2005 году ушел из жизни их отец.
Последняя оставшаяся в живых сестра, Дебра, ведет официальный сайт памяти Шэрон: http://www.sharontate.net/home.html

Все члены банды Мэнсона, насколько мне известно, все еще сидят в тюрьме. Сьюзен Эткинс – та самая, которую Шэрон умоляла о пощаде и которая на суде рассказывала, как приятно было втыкать нож в тело, – умерла от рака мозга.

На Голливудском мемориальном кладбище, на могиле кинозвезды Шэрон Тэйт стоит очень скромное типовое каменное надгробие: «Обожаемая жена Романа – Шэрон Тэйт Полански (1943-1969) и Пол Ричард Полански, их сын». Сейчас рядом с Шэрон и ее малышом похоронены Дорис и Патрисия. Полковник Пол Тейт погребен в Вашингтоне на кладбище для военных.

Полански женился только спустя двадцать один год после гибели Шэрон Тейт: на юной француженке Эмманюэль Сенье, годившейся ему в дочери и обожавшей его так же трепетно, как когда-то Шэрон. Эмманюэль родила ему дочь Морган и сына Элвиса, она поддерживала его во всех перипетиях его странной судьбы.
Роман любит Эмманюэль, но при этом он признается, что не может перестать любить Шэрон. Она в его сердце – навсегда:
«Всякие мелочи, как, например, укладка чемодана, стрижка волос, набор калифорнийского или римского кода по телефону, неизбежно вызывают у меня воспоминания о Шэрон. Хотя прошло уже столько лет, я по-прежнему не могу смотреть на красивый закат, или побывать в милом старинном доме, или испытать зрительное наслаждение, не сказав себе при этом, как ей бы это понравилось. В этом отношении я останусь верен ей до самой смерти».
Мертвые навсегда остаются молодыми, прекрасными, любимыми.
С мертвыми невозможно соперничать.

Оригинал: https://dolorka.livejournal.com/1879217.html